Сегодня в рубрике «Артефакт» — необычная статья. Мы представляем вам обзор предметов, экспонирующихся на проходящей сейчас в Кремле выставке «Закат династии. Последние Рюриковичи.Лжедмитрий». Мы отобрали те древности, что связаны с родом князей Старицких, погибших в период династической борьбы, развернувшейся вокруг Ивана Грозного.
Андрей Иванович Старицкий (1490-1537) — шестой и младший сын великого князя московского Ивана III и Софьи Палеолог; соответственно, младший брат Василия III и дядя Ивана Грозного. Старицким князя именовали по городу Старице (основан в 1297 году тверским князем Михаилом Ярославичем как крепость на реке Старица), который отец отписал ему в духовной грамоте. «Да благословляю сына своего Андрея… Да в Тверской земле даю ему город Старицу с волостьми и с путми, и с селы, и со всеми пошлинами». С 1505 года (с кончиной Ивана III) Старица стала центром удельного Старицкого княжества, которое, как покажет дальнейшая история, будет одним из последних удельных княжеств в составе Московской Руси. С именем Андрея Ивановича связано возобновление древнего Старицкого Свято-Успенского монастыря (материал о нем — в ближайшие дни).
Удельным князем Андрей Иванович стал в 15 лет, а вот женился только в 43 года. Дело в том, что братьям Василия III запрещалось жениться, пока у него не родится наследник. А, как мы помним, Василий III с 1505 года состоял в бездетном браке с Соломонией Сабуровой. И вот в 1525 году Василий III разводится с Соломонией (дни она окончит инокиней Покровского монастыря в Суздале, со временем ее причислят к сонму местночтимых святых Владимиро-Суздальской земли), в 1526-м женится на Елене Глинской, в 1530 году у супругов рождается сын Иван, будущий Иван IV Грозный.
И, наконец, в 1533 году Андрей Иванович Старицкий женится — на 18-летней Ефросинии Андреевне Хованской, княжне из рода Гедиминовичей. В том же 1533 году у четы Старицких рождается сын Владимир, а 3 декабря умирает Василий III. Андрей Иванович Старицкий, которого Василий III назначил одним из опекунов трехлетнего наследника Ивана IV, принес крестное целование на верность ему и его матери Елене Глинской. Однако отношение с Глинской, ставшей правительницей, и кланом ее родственников, обретшим могущество, у князя Старицкого не сложились. Впрочем, не только у него. Так, его брат, удельный князь Юрий Иванович Дмитровский (устроитель Успенского собора в Дмитрове) умер в 1536 году в тюрьме: второй по старшинству сын Ивана III в годы бездетного брака Василия III считался главным претендентом на престол, между братьями одно время были разногласия, так что Юрий Иванович представлял для Глинской определенную угрозу.
После смерти Юрия Ивановича Дмитровского в глазах великой княгини и ее окружения новым династическим соперником малолетнего Ивана мог стать Андрей Иванович Старицкий. С мая 1537 года противостояние «Глинские-Старицкий» приняло открытый характер. В итоге Андрей Иванович после «мятежа» был арестован и заключен в железных оковах в ту же темницу (Набережная палата Кремля, не сохранилась), что и его брат Юрий Иванович. Через полгода после ареста князь Старицкий умер «в нуже страдальческой смертью»: в одной из летописей говорилось о том, что его «умориша смертию». Похоронили его в Архангельском соборе Кремля, рядом с Юрием Ивановичем. Старицкое княжество отошло Москве.
На выставке представлен нож с ножнами, принадлежавший князю Андрею Ивановичу Старицкому (из собрания Оружейной палаты Кремля). Нож был изготовили в 1513 году, когда князю было 23 года. Как гласит этикетка к экспонату, это «единственный полностью сохранившийся до наших дней образец русского боевого ножа начала XVI века». В описной книге 1687 года Оружейной казны он назван кинжалом: «Кинжал стальной, по обеим сторонам наведено золотом, подписано: «Князя Ондрея Ивановича»; да на тылье ж наведено золотом травы; черен белой рыбей зуб, шакл серебреной с чернью, ножны позолочены гзом черным, на ножнах оправа железная; темляк и поцепка у ножен шолк черной гвоздишной с золотом… цена восемь рублев…». Шестигранный булатный клинок был рассчитан на поражение противника сквозь кольчатый доспех или в сочленения пластинчатого доспеха.
Следующий экспонат, также из собрания музеев Московского Кремля: великолепная по тонкости работы плащаница «Положение во гроб», созданная в 1558 году в мастерской княгини Ефросинии Андреевны Старицкой. Плащаница стала вкладом Ефросинии Андреевны и ее сына Владимира Андреевича Старицкого в Иосифо-Волоцкий монастырь.
Супруга князя Андрея Ивановича Старицкого княгиня Ефросиния Андреевна, как и муж попала в 1537 году в заключение. Правда, содержали ее не в темнице, а под домашним арестом «в Кремле на Берсеневом дворе». Вместе с ней был и малолетний сын Владимир. В 1538 году умерла Елена Глинская; в декабре 1539 -го Ефросинию и ее сына освободили. «Пожаловал князь великий Иван Васильевич всея Русии, по печалованию отца своего Иоасафа митрополита и боляр своих, князя Владимира Андреевича и матерь его княгиню Ефросинию, княже Андреевскую жену Ивановича, из нятства выпустил, и велел быти князю Владимиру на отца его дворе на княже Андреевском Ивановича и с материю». (Двор князей Старицкий в Москве стоял в Кремле «подле митрополичья двора и посторонь Троицкого двора»).
Юному князю Владимиру Андреевичу вернули Старицкий удел.
Когда Ефросиния Старицкая основала свою мастерскую, откуда вышли знаменитые произведения лицевого шитья XVI века, неизвестно: плащаница для Иосифо-Волоцкого монастыря является первой работой, имеющей датировку. Еще Ефросиния Старицкая — основательница (1544 год) Горицкого Воскресенского монастыря, расположенного на берегу реки Шексны, в 7 километрах от Кирилло-Белозерского монастыря.
Ефросиния Старицкая отличалась крутым нравом и имела определенные амбиции. В 1553 году Иван IV серьезно заболел — так, что Боярская дума начала решать вопрос о его преемнике. Часть бояр воспротивилась присяге младенцу Дмитрию и его матери Анастасии Романовне. Многие из них рассматривали претендентом на престол сына Ефросинии. На тот момент двоюродный брат Ивана IV, почти его ровесник (на три года младше) 20-летний князь Иван Андреевич Старицкий уже участвовал во многих государственных делах и военных походах. В 1549 году в Москве заменял Ивана IV, ушедшего во второй поход на Казань; в 1552-м, во время третьего, победоносного, казанского похода ворвался в город одним из первых, возглавляя царскую дружину.
Так вот, Владимир Старицкий крестоприводную грамоту на верность Дмитрию и Анастасии подписал (распространено мнение, что его заставили это сделать, однако есть мнение, что подпись Старицкий поставил вполне добровольно, так как его устраивала роль опекуна при царственном младенце). А к его матери Ефросинии бояре трижды присылали требования привесить свою печать к грамоте, прежде чем она это сделала, сказав «много бранных слов».
После того, как царь выздоровел, он сослал Старицкого в его удел, однако вскоре вернул его. В 1554 году после рождения царевича Ивана князь был назначен его опекуном, главой регентского совета, а в случае, если царевич скончается малолетним, то и правителем государства.
Не будем останавливаться подробно на том, какие политические силы запустили механизм доносов на князя Старицкого, какая доля правды в них была. После первого, в мае 1563 года, обвинявший князя и его мать в заговоре против Ивана Грозного, Ефросинию постригли в монахини под именем Евдокии. Затем ее отправили в тот самый Воскресенский Горицкий монастырь, который она когда-то основала. Однако ссылка не была жесткой: княгине оставили прислугу, ближних боярынь, «поволи же ей государь устроити ествою и питьем и служебники и всякими обиходы по ее изволению», разрешали выезжать из монастыря на богомолья. В монастыре же и продолжилась работа золотошвейной мастерской Старицкой. Владимиру же царь «вотчиною своею повеле ему владети по прежнему обычаю». Лишь в 1556 году он заберет Старицкий удел в опричнину, заменив его другими землями.
Роковым для Старицких стал 1569 год. Против них было открыто уже серьезное дело о покушении на жизнь Ивана Грозного. Опять-таки оставим за рамками нашей статьи долю участия и меру паранойи царя в создании этого «дела». Итог: 9 октября 1569 года Владимир Андреевич Старицкий был казнен вместе с женой и несколькими детьми (по одной версии, их заставили выпить яд — потому как Старицкий якобы собирался отравить Грозного; по другим князя зарезали или отсекли ему голову; жену с детьми расстреляли из ручниц). 11 октября по приказу царя в Шексне утопили мать Старицкого вместе с приближенными монахинями. Владимира Андреевича Старицкого царь приказал похоронить рядом с его отцом и дядей в Архангельском соборе Кремля; жену (двоюродную сестру Курбского) и старшую дочь — в Вознесенском монастыре, на месте прохода в северный придел собора, так что обнаружили саркофаги княгини и княжны только в 1909 году.
Ефросинию же Старицкую, в иночестве Евдокию погребли в Горицком монастыре, как считает большинство исследователей. («Именитыя утопленницы плыли против воды и были взяты и погребены с подобающею честию, как царския особы» — фрагмент надписи на раке). В 2005 году по останкам был реконструирован облик старшей дочери Старицкого, «благоверной княжны Марьи княже Володимерова Ондреевича дочери», как гласит часть надписи на саркофаге.
Князь Владимир Андреевич Старицкий был незаурядным военным деятелем: руководил как воевода большим полком, возглавлял оборону южных границ против крымских татар, сыграл большую роль в победах над Казанью и Полоцком.
На выставке экспонируется юшман (одна из разновидностей кольчато-пластинчатого доспеха) «с надписью о принадлежности князю Владимиру Андреевичу Старицкому», привезенный из Эрмитажа. Надпись на юшмане: «Божиею Милостью Мы Владимиръ Князь сынъ Андреевъ внук Великого Князя Ивана», «Брат Ивана Царя Росейского Всемогущаго Бога действомъ изволивъ сей омшан сотвори Московскому Князю Владимеру Андреевичю 5 лет кнежения его 17 лет возраста его». Однако еще в 1908 году Эдуард Эдуардович фон Ленц — один из основателей отечественного оружиеведения, историк, сотрудник Эрмитажа — высказывал некоторые сомнения по поводу подлинности надписи.
Более определенно высказалась оружиевед, кандидат исторических наук Юлия Федоровна Игина. «Надпись называет владельцем князя Владимира Андреевича Старицкого (1533−1569), при этом содержит в себе фактические ошибки, которые не могли быть допущены в случае принадлежности доспеха этому историческому лицу. Так, Владимир Старицкий никогда не был московским князем: с 1541 г. он был князем старицким, а с 1566 г. — князем дмитровским. Кроме того, на семнадцатилетие Владимира, которое было в 1550 г., приходилось не пять, а девять (если считать с 1541 г., когда с него была снята опала), либо тринадцать (если считать с 1537 г., в котором умер его отец) лет его старицкого княжения.
Предметы вооружения с легендой о происхождении из Московии досмутного времени особенно распространились в XVIII−XIX вв., на которые в Европе приходится череда антикварных бумов». (Игина Ю. Ф. Казус шлема Ивана Грозного: к постановке проблемы // Studia Slavica et Balcanica Petropolitana 2014 № 2 — С.86-87). Иными словами, надпись на доспехе 1540-х годов явно сделана в более позднее время.
Текст: Александра Шапиро