Мы продолжаем развивать проект нашего портала и Новгородской области при поддержке губернатора Андрея Никитина и АНО «Русь Новгородская», и в новом выпуске проекта мы, наконец, добрались до храма, который и сам по себе представляет жемчужину архитектуры Новгорода XIVвека, и вмещает в себе мировой шедевр – единственные подлинные росписи знаменитого Феофана Грека, потрясающие по своей силе и экспрессии.
К церкви Спаса на Ильине очень просто попасть: если вы идете из Детинца, от Софии – просто выходите к Волхову, переходите его по пешеходному мосту и следуйте прямо сквозь Торг, пересекая Большую Московскую улицу и идите несколько сот метров по улице Ильина (она же – 1 мая). Кстати, совсем недавно Ильина улица принесла много подарков ученым: при перекладке коммуникаций вся она была вскрыта археологами. Представьте себе – открыть мостовые, по которым ходил сам Феофан Грек!
О дате постройки и дате росписи церкви известно точно из летописей. Под 1374 годом Новгородская Первая летопись сообщает: «В лето 6882. Поставиша церковь камену святого Спаса на Ильине улици и свяща ю архиепископь новгородчкый Алексей съ игумены и с попы и с крилосом святыя София».
Четырьмя годами спустя Новгородская Третья летопись говорит: «В лето 6886 подписана бысть церковь Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа во имя боголепного Преображения повелением благороднаго и боголюбиваго боярина Василиа Даниловича и со уличаны Ильины улицы. А подписал мастер греченин Феофан при великом княжении Дмитрия Ивановича и при архиепископе Новгородском и Псковском».
Выстроенная в 1374 году каменная церковь – не первый Спасский храм, который стоит на этом месте. Не позднее 1170 года здесь появилась деревянная церковь, которая хранила, пожалуй, главную святыню Великого Новгорода: выносную запрестольную икону «Знамение».
Эта икона, по преданию, пострадала во время осады Новгорода войсками, руководимыми сыном Андрея Боголюбского, Мстиславом, на рубеже 1169—1170 годов (сам святой князь Андрей Боголюбский тоже был тот еще подарок!).
Кто-то из осаждающего войска пустил стрелу в икону, и, по преданию, Богородица наслала смуту на войско неприятеля и заставила его отступить. Именно на тему этого предания создано знаменитейшее произведение древнерусской живописи — икона «Чудо от иконы «Знамение Пресвятой Богородицы» (или «Битва новгородцев с суздальцами»), хранящаяся в Третьяковской галерее (варианты есть и в других музеях), фактически — древнерусский комикс или, как модно говорить, графический роман.
Икона существует и поныне, однако с 1356 года она, после того, как в 1340 году пожар уничтожил выстроенный для нее специальный придел, ее перенесли в возведенную специально для иконы каменную Знаменскую церковь – сейчас на ее месте располагается бывший Знаменский монастырь. Нынче же икона хранится в Софийском соборе Великого Новгорода и любой может ее увидеть.
Архитектура
Но вернемся к нашему храму. Он стоит на главной улице Славенского конца, Ильиной, и, судя по всему (и по записи о росписи) был выстроен вскладчину жителями улицы. В XIV веке в Новгороде складывается особый жанр церковного строительства – уличанский, когда жители улицы заказывают себе строительство не очень большого храма.
Вот как описывает сам архитектурный памятник в своей брошюре Татьяна Юрьевна Царевская:
«Церковь появилась в тот период, когда в Новгороде получил распространение тип квадратного в плане одноглавого четырехстолпного храма с единственной апсидой и трехлопастным завершением фасадов. Будучи характерным образцом этого типа, церков Спаса в то же время демонстрирует ряд уникальных черт, выделяясь небывалым богатством и своеобразием декора и монолитностью архитектурного силуэта. Выраженная высотность, динамичная композиция восьмискатных щипцовых, а прежде, вероятно, трехлопастных фасадных завершений, нарядное оформление барабана купола и полукруглого выступа алтарной апсиды – формируют образ подчеркнуто торжественный и праздничный».
Некоторые детали фасада, ключевые для последующей новгородской архитектуры, были открыты только при послевоенной реставрации храма, которую в 1951 году провела Любовь Митрофановна Шуляк (Спасский храм стал первым в длинной череде больших реставраций этого мастера, которая прожила более 100 лет). Речь идет о группе элементов из трех окон и двух ниш, перекрытых криволинейной бровкой. Эти композиции мы видим на южном и северном фасадах. Они, как и сочетание бегунца (ряда поставленного на ребро кирпича) и поребрика (фриза из выступающих углов заглубленного в кладку кирпича) появляются здесь впервые – и потом станут излюбленным элементом декора многих новгородских храмов. Посмотрите, к примеру, на церковь Петра и Павла в Кожевниках!
Среди других декоративных элементов можно не раз увидеть мотив голгофского креста. Исследователи предпочитают видеть в изобилии крестов на этом храме поминовение новгородцев, которые были убиты во время разгрома в 1372 году Торжка тверским князем Михаилом Александровичем.
Реставрационные и археологические исследования показали, что изначально у храма был небольшой притвор с небольшой звонницей. Ее мы можем видеть и на новгородской версии иконы «Чудо от иконы Знамение» XV века («Битва новгородцев с суздальцами», хранится в Новгородском музее-заповеднике). Что характерно, что, например, на версии иконы XVI века из Русского музея колокольни (звонницы) нет.
В XIX веке на месте притвора поставили большую теплую паперть с колокольней и приделами Рождества Богородицы и Смоленской иконы Богоматери. В 1936 году эти поздние приделы сломали и обнаружили остатки фундаментов и стен притвора XIV века и след его цилиндрического свода на стене.
Интересна история создания позднего Смоленского придела: в 1831 году от стены отвалился пласт штукатурки, открыв древнюю фреску Богоматери Одигитрии. Одновременно свирепствовавшая в Новгороде холера пошла на убыль, новгородцы связали появление фрески со своим спасением и построили новый придел. На южном фасаде мы можем видеть остатки еще одной наружной фрески, «Богоматери Знамение», которая, скорее всего, была сделана на рубеже XVII и XVIII веков, когда расписывали Знаменский собор.
Росписи
Конечно же, главным шедевром храма остаются росписи. Как мы помним, главным заказчиком (внесшим больше всего денег), был «боголюбивый боярин Василий Данилович», который принадлежал к роду Машковых, «рулившим» Новгородом в то время. Как полагают исследователь, приделы на хорах храма – Троицкий и Космодемьянский – были «домовыми» для этой семьи. К счастью, в Троицком приделе сохранилось больше всего фресок великого Феофана Грека.
Феофан, безусловно, был великим мастером, известным на всю православную Ойкумену. Татьяна Юрьевна Царевская приводит в своей брошюре обширное воспоминание о Феофане, принадлежавшее не менее яркому творцу, но уже в книжной области. Речь идет о письме Епифания Премудрого игумену Кириллу Тверскому, написанное почти через 40 лет после росписей Спаса. Осмелимся привести эту характеристику полностью:
«Когда я жил в Москве, там был преславный мудрец, зело философ хытр, Феофан Гречин, книги изограф (то есть иллюстратор – прим. РД) нарочитый и живописец изящный во иконописцах, расписавший много разных каменных церквей – более сорока: несколько в Константине граде и в Халкидоне, а также и в Галате, и в Кафе (то есть в Феодосии. Феофану не очень обоснованно приписывают сохранившиеся фрески в храме Дмитрия Солунского, неверно именуемому в литературе храмом Стефана – прим. РД), и в Великом Новгороде, и в Нижнем. На Москве три церкви им расписаны: Благовещения Святыя Богородицы, св. Михаила и еще одна… незнаемою подписью и страннолепно подписаны….
…Когда же все это он рисовал или писал, никто и нигде не видел его взирающим на образцы, как это делают отдельные наши иконописцы, которые, во всем сомневаясь, постоянно ими пользуются, глядя туда и сюда – не столько работая красками, сколько принуждая себя смотреть на образец. Он же, казалось, писал сам по себе и беспрестанно двигался, беседуя с приходящими, а умом обдумывал все нездешнее и духовное, чувственными же очами разумную видел доброту. Сей дивный и знаменитый человек имел к моей худости любовь, так же и я, ничтожный, к нему. И, возымев дерзновение, часто приходил к нему на беседу, ибо любил с ним беседовать».
Мастер «плетения словес» и автор Жития Сергия Радонежского, кажется, во второй части этого текста, потрясающе уловил сущность фресок и самой жизни Феофана, протекавшей в струе исихазма – особого духовного течения в христианстве, которое очень хорошо описано словами: «Исихазм – это практика умно-сердечной молитвы, совмещённая с трезвением (контролем) за всеми исходящими изнутри помыслами, способствующая очищению ума и сердца и подготавливающая (но не приводящая сама по себе) подвижника к Богосозерцанию. Разумеется, речь не идёт о буквальном, физическом созерцании, а о духовном, «внутреннем» узрении».
Фресковый ансамбль храма сохранился не полностью. За 650 лет пожары, переделки привели к многим утратам, но то, что сохранилось… Это невозможно передать словами (хотя в 2018 году вышло потрясающее альбомное издание-монография фресок Татьяны Юрьевны Царевской – и это лучшее, что о них было написано), более того, даже фотографии и книги не передадут всей мощи, всей экспрессии Феофана – ни Пантократора в куполе, ни Троицы и Столпников в Троицком приделе, ни иных фресок. Это можно только увидеть. Придти и смотреть – в том самом умном молчании, о котором молчал исихазм.
Текст: Алексей Паевский