В конце апреля в Москве, во время прокладки инженерных коммуникаций в Большом Гнездниковском переулке, была обнаружена белокаменная надгробная плита начала XVIII века. Начертанное на плите имя девушки связано со старомосковским служилым родом, с владельческой – порой захватывающей, с интригами – историей усадьбы Свиблово, что расположена на северо-востоке Москвы, со снесенной в 1930 году церковью Николая Чудотворца в Гнездниках. Наш большой материал – о том, какая история и какие истории могут стоять за древним артефактом.
В 1406 году великий князь московский Василий I Дмитриевич, старший сын прославленного великого князя Дмитрия Ивановича Донского, написал свою первую духовную грамоту, в которой завещал супруге Софье Витовтовне вотчины, по всей видимости, конфискованные у опального московского боярина Федора Андреевича Свибла: «што есмь оу Федора оу Свибла отоимал». Слова «свиблой», «швиблой» в Древней Руси обозначали шепелявого, косноязычного человека. Неизвестно, по каким причинам потомок легендарного героя Невской битвы 1240 года, видный государственный деятель, соратник Дмитрия Донского (так, историк Степан Борисович Веселовский высказывал предположение об участии Федора Свибла в постройке каменных укреплений Московского Кремля в 1366-1367 годах; одна из кремлевских башен в свое время называлась Свибловой) попал в немилость у Василия I.
В дальнейших духовных грамотах (1417 и 1423 года) Василия I вотчина продолжает фигурировать, теперь уже как «селце Федоровское Свиблово на Яузе, и с мелницею». В первой четверти XVI века великий князь московский Василий князь Василий III Иванович (отец будущего Ивана IV Грозного пожаловал Свиблово в пожизненное владение итальянскому зодчему Петроку Малому. Петрок Малый (историк Юрий Юрьевич Кивимяэ сообщает настоящее его имя – Петр Франческо/ Францизско Анибале) активно работал на Руси в основном в области фортификации, наиболее известна постройка каменной крепостной стены Китай-города.
Около 1620 года село Свиблово перешло из дворцовых земель в подмосковную вотчину комнатного стольника (1618 год), кравчего (1615-1625 годы) Льва Афанасьевича Плещеева в награду за «московское осадное сидение» 1618 года – обороны Москвы от польской армии во главе с королевичем Владиславом. Лев Афанасьевич принадлежал к одной из самых многочисленных старомосковских боярских фамилий, ведущей историю от черниговского боярина Федора Бяконта, который в конце XIII века поступил на службу к московскому князю Даниилу Александровичу (младшему сыну Александра Невского, родоначальнику московской линии Рюриковичей). Надо отметить, что Лев Афанасьевич Плещеев умел вовремя принять нужную сторону: так, в 1608 году он был сторонником Лжедмитрия II (Тушинского вора) и принимал от него в пожалование земли; в 1609-м «почал служить преж всех» королю Сигизмунду III, также получая новые дома и поместные оклады; в 1610-м приводил в Великом Новгороде жителей к присяге сыну Сигизмунда III – королевичу Владиславу; а в 1613-м, в день венчания на царство Михаила Федоровича Романова, был в числе десяти стольников, шедших перед царем на пути к соборной церкви.
В 1622-1623 годах Лев Афанасьевич передал Свиблово сыну – стольнику (с 1620), воеводе (с 1640) Андрею Львовичу Плещееву, выстроившему в родовой вотчине деревянную церковь во имя Живоначальной Троицы. Андрей Львович умер бездетным, поэтому Свиблово унаследовал один из его братьев, Михаил Львович Плещеев, который реконструировал церковь Живоначальной Троицы, пристроив придел во имя святого Алексия Митрополита. (Посвящение престола было неслучайным: митрополит Киевский и всея Руси, государственный деятель, дипломат, «святитель Московский и всея России чудотворец» Алексий приходился родоначальнику Плещеевых Федору Бяконту старшим сыном).
Про Михаила Львовича Плещеева стоит рассказать подробнее. Он родился в 1617 году и известен как придворный царя Алексея Михайловича. За местнические споры и клевету на других дворян и бояр неоднократно вызывал гнев царя: однажды был приговорен к наказанию кнутом, ссылке в Сибирь и лишению поместий и вотчин, но в честь праздника Рождества Христова кнут, ссылку и конфискацию заменили на запись «Плещеева по Московскому списку вечным клятвопреступником и ябедником и бездушником и клеветником». Однако служить, благодаря «кроткости и снисхождению» Алексея Михайловича он продолжал и прослужил ему в итоге 31 год, не поднявшись, правда, высоко по карьерной лестнице. В царствование царя Федора Алексеевича Плещеев был товарищем воеводы в Путивле, воеводой в Казани; усердно занимался распашкой земель в государевых и дворцовых селах. А в день венчания на царство Ивана V и Петра I, 22 июня 1682 года, Михаил Львович из стольников, минуя чин кравчего, превратился в боярина. Практически через год, в октябре 1683 года, он скончался. Первый раз Плещеев женился на Анастасии Романовне Пожарской, двоюродной племяннице прославленного князя Дмитрия Михайловича Пожарского; второй раз, незадолго до смерти – на дочери князя Петра Семеновича Урусова Анастасии, которая, судя по датам жизни, была его младше на 45 лет. (Через два года после кончины Плещеева его молодая вдова выйдет замуж за старшего ее всего на семь лет боярина Федора Петровича Шереметева – младшего брата знаменитого петровского соратника и военачальника Бориса Петровича Шереметева). Похоронили Михаила Львовича Плещеева в церкви Николая Чудотворца в Гнездниках: судя по описанию церкви от 1895 года, его надгробная плита размещалась на внешней южной стене.
Гнездники – древняя московская слобода ремесленников. Исследователи так и не пришли к единому мнению, что делали мастера-гнездники: ямки (гнезда), в которых плавили металл; металлический набор фурнитуры для окон и дверей или же стрелы. Постепенно ремесленников на землях слободы сменили представители боярских и дворянских родов. Например, здесь располагались обширные землевладения боярина Василия Петровича Шереметева, приближенного царей Михаила Федоровича и Алексея Михайловича. В его гнездниковском доме родился внук – будущий генерал-фельдмаршал, основатель графской линии рода Борис Петрович Шереметев. Каменный храм во имя Николая Чудотворца появился в Гнездниках на месте прежнего деревянного в 1627-1629 годах. В нем со временем будут похоронены младший брат фельдмаршала, Владимир Петрович Шереметев и жена Федора Петровича Шереметева (о ней мы писали выше). Погребали здесь и представителей рода Плещеевых. Еще в 1630 году патриарх Филарет «ходил в церковь Николая Чудотворца в Гнездниках, что на Тверской» на погребение некоего Ивана Плещеева. В 1684 году, через год после кончины Михаила Львовича Плещеева, уже другой патриарх «ходил» на погребение вдовы его старшего брата Федора Львовича – Марфы. «Дорогою нищим милостыни поручно роздано 16 алт.4 ден 7». Известно, что с 1685 года некрополь церкви прибавлялся землями по царскому указу. Исследователям еще предстоит уточнить, почему одна из семей рода Плещееевых была связана с церковью Николая Чудотворца в Гнездниках.
Но вернемся к Михаилу Львовичу Плещееву. Оба его брака были бездетными. Надо сказать, этой семье рода Плещеевых на наследников не везло: их не оставили ни братья Михаила Львовича – Андрей, Иван, Александр, ни сестры Татьяна и Мария. Лишь стольник Федор Львович Плещеев стал отцом двух сыновей – Семена и Федора. К Семену, как старшему из племянников Михаила Львовича, и перешло Свиблово.
Оба брата, Семен и Федор были ближними стольниками. Более известен Федор Федорович Плещеев, комнатный стольник Петра I, пользовавшийся его доверием в делах. В 1694 году он сопровождал царя в архангельском путешествии; участвовал в Азовских походах; вместе с ним изучал корабельное дело на верфи в Амстердаме, а потом, когда Петр отправился из Голландии в Англию, закупал по его поручению в Амстердаме ружья, парусное полотно, заказывал пушки. Историк Евгений Викторович Анисимов предполагает, что когда Петр в 1699 году собственноручно рубил головы четырем мятежным стрельцам, то за волосы их держал как раз Федор Федорович Плещеев. В расцвете сил Плещеев скончался от горячки, написав Петру I за два дня до смерти, что уже четыре дня «болен огневою и по се число легче нет». А вот с датой смерти его есть некоторые разночтения. Согласно материалам издания «Письма и бумаги Петра Великого», произошло это 22 ноября 1701 года. Петр I велел приготовить к похоронам герб и «персону», в частности он велел думному дьяку Андрею Андреевичу Виниусу: «извольте с лица ево зделать фигуру из воску или из чево знаешь, как ты мне сказывал, о чем паки прошу дабы исправлено было немедленно». 11 декабря Афанасий Протасов писал Петру I: «…чтобы Федора Федоровича к погребению его сделать персону и герб… и к приезду вашему все будет готово». Между тем, на надгробной плите Федора Федоровича Плещеева (находилась на южной внешней стороне церкви Николая Чудотворца в Гнездниках) была сделана надпись, из которой следует, что умер он «лета от Рождества Христова 1702 ноебрия против 23 числа в 11 часу нощи», а погребен был 22 декабря. И в том, и в другом случае, погребение в декабре, могло быть связано не только с окончанием работ по изготовлению «персоны», но и с ожиданием приезда Петра. Тогда указание на 1702 год выглядит правдоподобнее: в 20-х числах декабря Петр как раз был в Москве, тогда как 22 декабря 1701 года – в Воронеже. Однако сведений о том, что Петр присутствовал на похоронах Плещеева нет (или пока не найдено). Вот еще одна тема для исследования.
Про наследника же села Свиблова Семена Федоровича Плещеева известно мало. Предположительно, он женился, затем овдовел, женился повторно. В 1692 году скончался и на его погребение к церкви Николая Чудотворца в Гнездниках ходил патриарх, «и в Земском приказе колодникам и по дороге нищим» раздавший «поручно милостыни 10 алт.7». Свиблово перешло к единственному ребенку Семена Федоровича – дочери Марии, родившейся в 1683 году.
Найденная в апреле 2022 года надгробная плита Марии Плещеевой. Благодарим за фото Музей Москвы
О Марии мы практически ничего не знаем: ни имени матери, ни как и где она росла. По новейшим данным скончалась она «девицей», в свое «19-е лето» 20 ноября 1702 года. Если принимать во внимание дату смерти ее дяди Федора Федоровича Плещеева «против 23 числа в 11 часу нощи» 1702 года, то можно предположить: причиной смерти молодой девушки также стала «огневая болезнь», горячка, которой Плещеев болел с 16 ноября.
Так или иначе, еще при жизни Марии к ее имуществу подобрался «дядя» – Кирилл Алексеевич Нарышкин. А после ее смерти и вовсе завладел им, ссылаясь только на устное завещание покойной, также лишь устно подтвержденное ее духовником, в обход других родственников. «Отказано кравчему Кириллу Алексеевичу Нарышкину племянницы ево Марьи Семеновой дочери Плещеевой вотчина, что ему кравчему Кириллу Алексеевичу в нынешнем в 1704 г., по имянному великаго государя указу и по изустному ее девицы Марьину завещанию и по допросу отца ее духовного Благовещенского собору, что в Верху на Сенях ключаря Ивана Афанасьева, дана в Московском уезде, в Манатьине и Быкове и Коровине стану, село Свиблово, на реке на Яузе, а в нем церковь во имя Живоначальныя Троицы, да придел во им Алексея митрополита древяна клетцки, да в том же селе Свиблове дв. вотчинников, со всяким дворовым и хоромным строением и с садом и со всяким заводом…».
Почему мы поставили слово «дядя» по отношению к Кириллу Алексеевичу Нарышкину в кавычки? Потому что пока в доступных источниках не нашли точных сведений о том, что мать Марии была его сестрой – ни как родной, ни как двоюродной. В краеведческой же литературе по истории Свиблова встречается фраза «девочка рано осталась сиротой и по повелению Петра I жила в доме своего дяди по матери и опекуна – Кирилла Алексеевича Нарышкина». Возможно, со временем мы сможем разобраться с родством Марии Плещеевой и Кирилла Алексеевича Нарышкина, а пока немного расскажем об этом предприимчивом дяде.
Кирилл Алексеевич Нарышкин приходился матери Петра I Наталье Кирилловне Нарышкиной троюродным братом и представлял, как говорят генеалоги, вторую ветвь старшей линии 3-й линии довольно многочисленного рода. Как известно, первый боярин в роду появился после замужества Натальи Кирилловны – им стал ее отец, Кирилл Полуэктович Нарышкин. А Кирилл Алексеевич в 1686 году служил комнатным стольником Петра, затем ближним кравчим. Участвовал в Азовских походах и был генерал-провиантмейстером при флоте, затем его поставили воеводой в Псков. В 1702 году укреплял больверк в только что захваченной крепости Нотебург, переименованной позже в Шлиссельбург. В 1703 году, когда в Санкт-Петербурге строили Петропавловскую крепость, один из ее бастионов стал в его честь Нарышкинским. С 1704 года по 1710 год Нарышкин был псковским и дерптским обер-комендантом, в 1710-1716 года – первым комендантом Санкт-Петербурга, в 1716-1719 годах – московским губернатором. Логично, что при такой близости к Петру I ему не составило труда организовать «имянной великаго государя указ» по поводу имущества Марии Плещеевой.
В Свиблове Нарышкин начал бурную деятельность: на месте прежней деревянной возвел каменную Троицкую церковь с приделом святого великомученика Георгия, а также отдельно стоящую колокольню, выстроил каменный господский дом, «людские покои», поварню, каменный солодовенный завод, устроил собственное кирпичное производство. В 1709 году, вероятно после Полтавской битвы, Нарышкин вывез из Свиблова в другие вотчины всех дворовых людей, заселив вместо них пленных шведов – «всяких мастеровых людей». Еще в начале XX века на заброшенном свибловском кладбище можно было видеть остатки их надгробных памятников. Современники Нарышкина отмечали, что дом обставляли вещами, вывезенными из Дерпта, например, на раскрашенных оконных рамах сохранялись имена и гербы их прежних владельцев. Видимо, с этим периодом связано встречающееся в литературе предание о шведском трофейном колоколе на церковной колокольне.
Интересен и еще один человек, благодаря «допросу» которого была озвучена воля Марии Плещеевой передать имущество дяде Нарышкину – «отец ее духовный», ключарь Благовещенского собора, что Верху на Сенях (так назывался Благовещенский собор в Московском Кремле) Иван Афанасьев. Он был родом из Владимира, скорее всего – сын Афанасия Леднева, владельца лавок. Должность ключаря домового царского храма, каким являлся Благовещенский собор, считалась очень престижной: по иерархии ключарь, в ведении которого находилось все имущество ризницы, занимал второе место после настоятеля. Ивана Афанасьева назначили ключарем Благовещенского собора в 1692 году указом царей Иоанна и Петра Алексеевичей. Со временем он вошел в тесный дружеский, с пирушками и увеселениями, круг царевича Алексея Петровича, получив странное прозвище «Захлюстка» (диалектное название неряшливой женщины, грязнули). Известно, что в марте 1720 года, уже после казни царевича, Петр велел привезти ключаря в Тайную канцелярию в Санкт-Петербурге, где до марта 1721 года расследовалась его причастность к письмам, что царевич писал духовнику Якову Игнатьеву. В итоге Ивана Афанасьева постригли в монахи Александро-Невского монастыря под именем Иосифа и собирались отправить в более дальний монастырь. Но он остался в Санкт-Петербурге. Правда, ни на одном из некрополей Лавры нет (не сохранилось?) упоминаний о его захоронении. Кто знает, насколько правдивым был его «допрос» по поводу воли Марии Плещеевой.
Родные Марии Плещеевой не смирились и начали тяжбу с Нарышкиным. В 1719 году (по другим источникам – в 1721 году) Свиблово вернулось в род Плещеевых. В отказной книге была сделана запись: «отказано стольнику Ивану Дмитриевичу сыну Плещееву ближней ево родственницы, девки Марьи Семеновой дочери Плещеева, в Московском уезде село Свиблово, а в том селе Божия церковь во имя св. Троицы да предел великомученика Георгия каменная, и колокольня каменная ж с колоколами, полаты и погребы, и поварня, и людские покои, и солодовенной завод каменный же, светлицы и конюшенный двор и людские покои и хлебные анбары деревянные…» . Иван Дмитриевич Плещеев приходился Марии Плещеевой двоюродным дядей. Мстительный Нарышкин, покидая усадьбу, вывез всю обстановку и предметы декора, а Плещеева не было средств, чтобы завести новые. В результате, усадьба оказалась «в большом запущении». В 1745 году Свиблово стало приданым внучки Ивана Дмитриевича Плещеева – Марии Семеновны Плещеевой, вышедшей замуж за князя Петра Яковлевича Голицына. На этом «плещеевская» история Свиблова закончилась.
Древняя же церковь Николая Чудотворца в Гнездниках, где нашли покой Плещеевы, в 1724-1727 годах была перестроена в духе модного тогда барокко. В 1930 году ее снесли, построив по адресу Большой Гнездниковский переулок, дом 4, школу. А в конце апреля 2022 года, во время работ по прокладке коммуникаций, на небольшой глубине – в «мусорном» слое XX века, образовавшемся после сноса церкви – была найдена белокаменная массивная плита, явно предназначавшаяся для установки в стене церкви. Надпись на ней гласит: В лѢто от Сотворения мира 7211го году // а от Рождества Христова 1702го но//еврия 20 (..) числу во 2 четверти 6го ча//са нощи на память иже во святых // отца нашего Павла архиепископа // Константина града исповедника // преставися раба Божия ближнего стольни//ка Семеона Феодоровича ПлещѢева дщерь // девица Мария Симеоновна // от рождества свое(го) в 19(е) лѢто». Интересно, что оформление найденной плиты указывает на период упрочения связей России с Европой: так, год смерти указан сначала от Сотворения мира (отсчет времени, принятый в Древней Руси и Московском царстве), а затем и от Рождества Христова (традиция западного христианства). Оформление плиты очень красиво: пышное резное обрамление надписи с рисунком из листьев аканта (популярный изобразительный мотив архитектурного декора эпохи раннего нарышкинского стиля с последней трети XVII века), «обронная» резьба букв (вокруг букв выбран камень, и они высоко выступают над утопленным фоном), великолепная шрифтовая композиции (вязь).
Так сирота из рода Плещеевых, недолгая владелица села Свиблова, захваченного Нарышкиным, обрела вещественное свидетельство своего существования. Пусть даже и в виде надгробной плиты.
Текст: Александра Шапиро