Сегодня «Российские Древности» вместе с профессором Новгородского университета Сергеем Аванесовым отправляются в Александров для того, чтобы начать рассказ о знаменитой Александровской слободе, Успенском монастыре, Иване Грозном и многом другом. Сегодня наше повествование – о надвратном храме Успенского монастыря, которым архитектурные сокровища этого места, конечно же, не ограничиваются.
Александровская слобода, название которой сразу вызывает в памяти имя царя Иоанна Грозного, известна с XIV века. Первоначально это было дворцовое село, принадлежавшее московскому великокняжескому дому. Оно было основано на полпути между Троице-Сергиевым монастырём и Переславлем-Залесским, на берегу реки Серой. Нынешняя Слобода впервые упомянута в летописи уже как «Новая Слобода», поскольку, видимо, была построена рядом со старой. Так называемая Типографская летопись (первая половина XVI века) сообщает о событиях 1523 года следующее: «Лѣта 7031, сентября, приiдоша к великому князю послы от короля Литовьскаго Жигдиманта <…> о миру и любви. И взяша перемирия на 5 лѣтъ, а Смоленска отступилися великому князю. <…> Того же мѣсяца приде посолъ отъ Турскаго салтана изъ Царяграда о любви. <…> Князь же великии з братиею приiде на Покровъ во свое сѣло, в Новую Слободу, а къ Москве прiидоша после Покрова». Речь идёт о великом князе Московском Василии III (1505–1533), который и устроил здесь новую резиденцию с загородным дворцом и шатровой Троицкой церковью (1513), куда приезжал с семьёй и двором в ходе объезда монастырей, перед охотой или для приёма иностранных послов.
Судя по всему, Новая Слобода была отстроена великим князем Василием III при участии итальянских мастеров «в качестве единого комплекса», по единому проекту и практически одновременно, «за несколько строительных сезонов». Согласно этому проекту, слобода была изначально задумана как государева резиденция, из которой можно было управлять страной. Весь комплекс дворцовых построек Александровской слободы был полностью завершён до воцарения Ивана Грозного; уже под управлением его матери, великой княгини Елены Глинской, комплекс был «окружён рвом и земляным валом с деревянной крепостной стеной». Царь Иоанн Васильевич, таким образом, воспользовался уже готовой резиденцией, построенной его родителями.
Среди изображений царя Иоанна Васильевича до сих пор вызывает дискуссию портрет из Национального музея Дании в Копенгагене. Оплечный образ Ивана Грозного вполоборота влево написан на доске с ковчегом, на обороте в латинской надписи на бумажной наклейке сообщается, что портрет был подарен в 1677 г. царём Феодором Алексеевичем датскому послу Ф. фон Гебелю. По небольшому размеру и изводу он близок к надгробным портретам царя Феодора Иоанновича (Государственный исторический музей) и князя М. В. Скопина-Шуйского (Государственная Третьяковская галерея), происходящим из Архангельского собора Московского Кремля. По мнению Е. С. Овчинниковой, все 3 портрета созданы в 30-х гг. XVII в. как часть незавершённой серии; П. А. Белецкий датировал портрет второй четвертью XVII века и считал, что он предназначался для украшения внутренних покоев дворца. В последнее время учёные (М. М. Красилин, А. А. Горматюк и др.) склоняются к тому, что произведение является стилизацией или подделкой конца XIX – начала XX в., о чём свидетельствуют стиль исполнения, некоторые приёмы письма, технологические признаки.
Судя по всему, Новая Слобода была отстроена великим князем Василием III при участии итальянских мастеров «в качестве единого комплекса», по единому проекту и практически одновременно, «за несколько строительных сезонов». Согласно этому проекту, слобода была изначально задумана как государева резиденция, из которой можно было управлять страной. Весь комплекс дворцовых построек Александровской слободы был полностью завершён до воцарения Ивана Грозного; уже под управлением его матери, великой княгини Елены Глинской, комплекс был «окружён рвом и земляным валом с деревянной крепостной стеной». Царь Иоанн Васильевич, таким образом, воспользовался уже готовой резиденцией, построенной его родителями.
Иван Грозный бывал в Александровской слободе ещё до опричнины около десяти раз; уже тогда слобода приобрела функции своеобразного филиала великокняжеской казны, хранительницы ценностей и сокровищ. Царь переехал в Александровскую слободу в 1564 году, решив обезопасить себя от боярских интриг и возможных заговоров. Почти на два десятка лет слобода приобрела статус «опричной столицы» Русского государства.
Кстати сказать, первый «опричный» поступок царь совершил ещё в 1555 году, распорядившись построить храм-памятник в честь казанской победы – собор Покрова на Рву – не в Кремле, традиционной и обжитой резиденции московских великих князей и митрополитов, а опричь Кремля, на Красной площади.
Сохранилось изображение слободы опричного времени, сделанное датским дипломатом Якобом Ульфельдтом.
Датское посольство в Россию под руководством Якоба Ульфельдта состоялось в 1578 г. и закончилось крупной неудачей для Дании. Впервые «Путешествие» было издано в 1608 г., но без указания фамилии автора. Только в издании 1627 г. автор назван полным именем. На русский язык книга была переведена в XVIII веке, но издана лишь в 1889 году: Путешествие в Россию датского посланника Якова Ульфельда в XVI веке. Перевод с латинского с предисловием Елпидифора Барсова. Москва: Университетская типография, 1889. 61 с.
В середине XVII века на развалинах царской резиденции, изрядно порушенной в Смутное время поляками, был основан Успенский «дѣвичь монастырь». Его история связана с деятельностью двух святых: преподобного Лукиана († 1655), который основал обитель, и преподобного Корнилия († 1681), первого монастырского духовника и строителя.
Александровский Успенский женский монастырь был основан в 1649 году игуменом Лукианом на месте государева двора по жалованной грамоте царя Алексея Михайловича и с благословения патриарха Иосифа. С 1651 года монастырь непосредственно относился к ведомству Патриаршего приказа. Активное строительство в монастыре началось с 1662 года, когда его духовником стал преподобный Корнилий Александровский. Венцом строительной деятельности преп. Корнилия стало возведение надвратного храма во имя св. Феодора Стратилата.
Ансамбль Александровского Успенского монастыря в его сложившемся виде состоит из каменной стены с четырьмя угловыми башнями, келейных и хозяйственных построек и шести каменных церквей. Это Покровский, Успенский и Троицкий соборы, а также церкви Сретения (кладбищенская), Распятская (под колокольней) и, наконец, св. Феодора Стратилата. О ней и пойдет речь в нынешней статье (впрочем, о других постройках мы тоже напишем).
Надвратная церковь великомученика Феодора Стратилата, 85-я по общему счёту известных автору русских надвратных церквей, была возведена в 1682 году над западными Святыми воротами. Построена она при правлении царя Феодора Алексеевича (1676–1682), сына Алексея Михайловича Романова от его первой жены Марии Ильиничны Милославской. Судя по древнему антиминсу (покрову на алтарном престоле), начало строительству было положено ещё при Алексее Михайловиче.
Церковь была посвящена небесному покровителю царя Феодора Алексеевича и закончена в последний год его царствования. Об этом свидетельствуют как храмоздательный крест в алтаре храма, так и надпись под образом Христа Спасителя в иконостасе: «Небесный Царю, благоверного царя нашего и великого князя Феодора Алексеевича укрепи, веру утверди, мир умири и святую обитель сию сохрани».
Храм над Святыми вратами освящён в честь великомученика Феодора Стратилата († 319), воина, военачальника и глубоко верующего христианина, пострадавшего при императоре Лицинии. Отказавшись совершить обряды поклонения официальным божествам Рима и тем продемонстрировать лояльность государству, он был подвергнут истязаниям и публично казнён в назидание диссидентам. Однако расправа имела противоположный результат: под впечатлением подвигов святого Феодора масса бывших язычников приняла крещение, а сам великомученик был прославлен и стал эталоном верности убеждениям и небесным покровителем воинов, душу свою полагающих за други своя.
Всего на Руси святому Феодору Стратилату – «святому воину» – было посвящено 5 надвратных церквей, в том числе (кроме Александровской слободы) – на городских воротах Переяславля Южного (1090), на Феодоровской башне Новгородского кремля (1233), в Вологодском Спасо-Прилуцком мужском монастыре (1590) и в Чебоксарском Свято-Троицком мужском монастыре (1759). Почитание св. Феодора Стратилата в роли защитника веры и заступника верующих, очевидно, напрямую связывалось с функцией надвратных храмов как материальных знаков высшего, нематериального покровительства, призываемого на город или обитель.
Строитель монастыря и храма преподобный Корнилий Александровский не дожил до его освящения. В память о нём на южной диаконской двери иконостаса был написан образ мученика архидиакона Евпла – святого, в день памяти которого преставился отец Корнилий.
Стена и Святые врата, по мнению историков архитектуры, являются значительным памятником русского зодчества второй половины XVII века.
Небольшой надвратный храм поставлен в середине западной стены монастыря со стороны реки Серой. Он представляет собой тройную арку, средняя (самая широкая) часть которой была предназначена для проезда, а две боковые части – для прохода. Южная арка, в которой находится лестница, ведущая в храм, с XIX века заложена кирпичом.
Храм венчают три главки – по одной над каждым из четвериков, составляющих его композицию. Центральная глава возведена изначально, две боковые добавлены позже, в XVIII веке. При взгляде на храм с запада эти дополнительные чисто декоративные главки сейчас плохо видны на фоне разросшихся деревьев монастыря.
Простота формы храма отчасти компенсирована его внешним убранством. Церковь нарядно украшена колонками, карнизами и аркатурными обрамлениями окон. Над каждым из проездов устроены квадратные ниши-киоты, уступами углублённые в стены ворот. Фасады храма на углах каждого из трёх объёмов украшают пилястры, а в завершении центральной части – два крупных кокошника. Устои врат оформлены с обеих сторон полуколонками-«дудочками» с простыми базами и капителями. В стенах западного фасада пробиты семь узких и высоких окон-бойниц. Аркатура, которая тянется по верху всей западной стены, дойдя до ворот, ступенчато поднимается, захватывая стены храма и тем самым включая их в общую систему декоративного убранства ограды. Сам аркатурный пояс, характерный для памятников архитектуры Владимиро-Суздальской Руси, гармонирует с полуциркульными завершениями проездных / проходных арок. Восточный (внутренний) фасад церкви, обращённый к храмам обители, украшен пятью широкими окнами с «пламенеющими» (килевидными) наличниками и двумя крупными кокошниками в форме закомар над его верхней частью. Пышный декор придает воротам характер нарядной триумфальной арки, что вообще характерно для русской архитектуры. Соответствие же Александровской постройке можно видеть, например, в одновременно сооружённых воротах Государева двора в Измайлове.
К надвратной церкви был пристроен келейный корпус. С запада у Святых врат была устроена белокаменная площадка, к которой теперь ведёт плохо сохранившаяся парадная лестница. В центральной арке расположены створчатые деревянные ворота, над которыми раньше были сделаны росписи: «образ Господа Вседержителя с предстоящими Божиею Материю и Иоанном Предтечей и апостолы, на вратех росписаны живописью страшной суд, а по правую и по левую стороны на стенах написаны архангелы Михаил и Гавриил» (опись 1764 г.). Сейчас над въездными воротами с запада можно увидеть икону «Успение Богородицы» в деревянной раме, а под ней, в своде арки – изображение херувима. Над центральной аркой с восточной стороны помещена мозаичная икона св. Феодора Стратилата.
В интерьере каждая из частей храма перекрыта сводами с металлическими связями. Пол в храме изначально был кирпичный.
Конструкция надвратного храма довольно оригинальна. Храм не поставлен на въездную арку, как это часто делалось в подобных случаях, а как бы «встроен» в неё, заполняет собой её внутренний объём. Храм и проездная арка в этом случае совпадают друг с другом. С одной стороны, получается, что храм принимает форму совершенно иного архитектурного сооружения, отказываясь от своей собственной (всем привычной) формы; с другой стороны, само трёхчастное членение объёма как бы намекает на его связь с трёхбашенными деревянными (особенно много таких сохранилось в Карпатах и на Западной Украине) и каменными / кирпичными церквями, вполне характерными для ареала русского православия (ср., напр., с собором Рождества Христова в Стародубе Брянской обл., 1678; с Покровским собором в Харькове, 1689; с храмом Пресвятой Троицы в московском селе Троице-Лыково, 1690-е гг. и др.). Эту трёхчастность общей композиции подчёркивают пониженные боковые сегменты ворот, что сообщает сооружению динамичность (в отличие от статичных римских триумфальных арок) и задаёт ему определённую вертикальную устремлённость, характерную для православных церквей. При этом композиционная последовательность «притвор–основной объём–алтарь» в силу положения храма, встроенного в западную стену монастыря, ориентирована не по линии «запад–восток», а по линии «север–юг».
Центральный, самый высокий сегмент храма-арки завершается главкой с крестом на тонком барабане, поднимающемся над пологой четырёхскатной крышей. Барабан опоясывают четыре кокошника и изящный аркатурно-колончатый пояс. При взгляде с земли подъём крыши от массива ворот к барабану почти незаметен, что придаёт храму некоторую приземлённость. Визуально ощущается нехватка промежуточного яруса, который мог бы создать плавный переход от массивного низа к лёгкому верху и придал бы храму не только эстетическую гармоничность, но и более вертикальную форму.
Целостному восприятию храма мешает и общее визуальное захламление прилегающей территории: вкривь и вкось торчащие разномастные столбы, протянутые между ними и свисающие вниз многочисленные провода, хаотичная частная и промышленная застройка.
Интересно отметить, что одновременно с постройкой надвратного храма, в 1680 году, перестраивается шатровая церковь Пресвятой Троицы, первая известная нам шатровая церковь на Руси. В частности, на юго-восточном углу храма возводится новый придел, посвящённый всё тому же св. Феодору Стратилату, – конечно же, по инициативе ктитора, царя Феодора Алексеевича.
По окончании перестройки храм был переосвящён из Троицкого в Покровский, обменявшись престолами с соседним Покровским собором, ставшим отныне Троицким.
Общим (можно даже сказать – предельно общим) прототипом святых ворот христианских городов и монастырей, скорее всего, является триумфальная арка императора Константина Великого в Риме (315 г.), воздвигнутая в честь победы над Максенцием в битве у Мульвийского моста, случившейся 28 октября 312 года. Это та самая битва, перед которой Константин удостоился видения Креста в небе с надписью «Сим победиши» (In hoc signo vinces).
Вскоре после одержанной победы Константин даровал христианам Империи религиозную свободу, закреплённую известным Миланским эдиктом (313 г.), а триумфальная арка стала последней (из сохранившихся) в ряду такого рода античных сооружений. Одновременно она послужила первичным образцом для огромного ряда христианских святых врат (в частности, для Золотых ворот Константинополя, первоначально построенных императором Феодосием I именно как триумфальная арка), а также для многих надвратных церквей.
Одной из культурных функций римской триумфальной арки (наряду с прочими) было ритуальное очищение: проходя под сводом арки, воины, вернувшиеся из похода, освобождались от гнева и ярости, столь же опасных в городе, сколь необходимых в боевых действиях, и тем самым реинтегрировались в мирную жизнь. Очищение от мирского гнева требовалось от входящего в монастырь не меньше, чем от римского воина, входящего в мирный город.
В своей истории Успенский монастырь зачастую становился местом ссылки опальных женщин. Здесь жила насильно постриженная в монахини сестра Петра I царевна Марфа Алексеевна (под именем Маргариты), а позже на некоторое время обитель стала тюрьмой для его первой жены, Евдокии Феодоровны Лопухиной, в иночестве Елены, пострадавшей по обвинению в заговоре против государя. Как видим, первый всероссийский император по-своему не забывал монастырь на знаменитом месте.
В 1923 году Успенский женский монастырь, включая и надвратный храм, был закрыт. На его территории устроили историко-бытовой музей. В Сретенской церкви разместили молочный завод.
В 1946 году, по многочисленным просьбам верующих, местные власти передали церкви Троицкий соборный храм, ставший приходским.
С 1991 года монастырская жизнь была возобновлена, Феодоровский надвратный храм был передан в состав монастыря. Его заново освятили в 1993 году. Сейчас в нём совершаются ночные Литургии, исповеди и пострижения монашествующих. Музей сосуществует с монастырём на одной территории.
Текст: Сергей Аванесов
Литература:
Александровская слобода: Материалы научно-практической конференции / Сост., ред. С. А. Глейбмана. Владимир, 1995.
Баталов А. Л., Турилов А. А. Александровская слобода // Православная энциклопедия. Том 1. Москва, 2000. С. 610–611.
Бочаров Г. Н., Выголов В. П. Александровская слобода. Москва, 1970.
Кавельмахер В. В. Древности Александровской слободы. Сост., ред. С. В. Заграевский. Москва, 2008. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.kawelmacher.ru/science_kavelmakher311.htm.
Кавельмахер В. В. Церковь Троицы на государевом дворе древней Александровской слободы // Александровская слобода: Материалы научно-практической конференции. Владимир, 1995. С. 18–38.
Косточкин В. В. Крепостное зодчество Древней Руси. Москва, 1969.
Леонид, архимандрит. Историческое и археологическое описание первоклассного Успенского женского монастыря в городе Александрове (Владимирской губернии). Санкт-Петербург, 1884.
Морозов Б. Н. Сказание об Успенском монастыре в Александровской слободе // Вестник церковной истории. 2006. № 4. С. 5–31.
Назаров В. Д. Александровская слобода в истории Российского государства XVI в. // Александровская слобода: Материалы научно-практической конференции / Сост., ред. С. А. Глейбмана. Владимир, 1995. С. 7–17.
Полное собрание русских летописей. Том 24: Типографская летопись. Петроград, 1921.
Степанов А. Очерки поэтики и риторики архитектуры. Москва, 2021.
Стромилов Н. С. Александрова слобода в XVII в. и её Успенский девичий монастырь // Владимирские епархиальные ведомости. 1882. № 18. С. 501–508; № 19. С. 521–532; № 20. С. 560–570; 1883. № 1. С. 12–19; № 4. С. 88–98; №5. С. 123–131; № 7. С. 192–202; № 8. С. 233–244; № 9. С. 273–289.