В сегодняшнем выпуске портала «Российские древности» мы снова продолжим наш проект «Новгородские древности», в котором обновим и дополним новыми данными и фотографиями уже имеющиеся статьи и допишем тексты обо всех древних памятниках архитектуры на территории области. И эта «оцифровка» новгородских древностей и истории их изучения — только первая часть проекта. Проект «Новгородские древности» реализуется при поддержке Новгородского государственного университета, губернатора Новгородской области, а также в рамках приоритетного регионального проекта Новгородской области «Город-Университет». Нам придется выехать за Новгород, проехать некоторое время по направлению к Старой Руссе, а затем свернуть налево, в населенный пункт с названием Сельцо. Там расположен сравнительно поздний (но только для Новгорода) памятник – Клопский монастырь.
Свято-Троицкий Михайло-Клопский мужской монастырь расположен в 20 километрах к югу от Великого Новгорода на реке Веряже у ее впадения в Ильмень (к слову, если вы встретите в новгородских летописях «у манастыря на Веряже» — это еще не значит Клопский монастырь. На той же реке, только в другую сторону от Новгорода расположен еще один монастырь (бывший) с постройками XVI века — Сырков.
В истории обители, известной по летописным упоминаниям с 1412 года, есть загадки. Одна из них заложена уже в названии. Почему Клопский? По давней версии конфигурация монастырской территории, ограниченной рекой Веряжей и безымянным ручьем, напоминала клопа. Другая версия лежит в сфере этимологии русских слов: «клепиком», «клепом», а, вариативно, и «клопом» в древности назывался небольшой загнутый нож для очистки и разделки рыбы (и/или и место для разделки рыбы). Вполне логично для мест, богатых рыбными ловлями. Вторая загадка – происхождение святого новгородского чудотворца Михаила, пришедшего в 1410-х годах в Клопскую обитель. «Российские древности» же отправились изучать монастырские постройки эпохи царя Ивана Грозного, благоволившего монастырю.
Когда и кем была основана Клопская обитель – неизвестно. Самое ранее ее летописное упоминание относится к 1412 году и связано со строительством здесь деревянной Троицкой церкви. Согласно житийным источникам, будущий преподобный, блаженный, чудотворец новгородский, пришел в монастырь в промежутоке между 1409 и 1414 годами. Тогда в обители было уже довольно братии, существовали деревянные игуменские и братские кельи, трапезная. Современные исследователи называют и другое время появления Михаила – между 1414 и 1417 годами.
Личность Михаила Клопского, о котором сохранилось мало достоверных сведений, до сих пор загадочна. Начиная с XIX столетия высказывалось несколько версий о его происхождении. Причем намек на родство святого с московским княжеским домом содержится еще в первой редакции его «Жития», созданной между 1478-1480 годами.
Процитируем перевод фрагмента «Жития», описывающего посещение Клопской обители князем Константином Дмитриевичем, младшим сыном Дмитрия Донского. «Вскоре после этого, на Преображение Господне, приехал князь Константин Дмитриевич со своей княгиней, чтобы причаститься и монастырь накормить. И за обедом заставили старца читать Книгу Иова праведного. И князь, услышав голос его, посмотрел ему в лицо и узнал его. И говорит ему: «А ведь это Михайла, Максимов сын». И он в ответ молвил князю: «Бог знает!» И Феодосий-игумен ему сказал: «Почему, сынок, имени своего нам не назовешь?» И он молвил в ответ: «Бог знает!» И с тех пор назвал свое имя – Михайла. И начали его звать Михайлом. И князь сказал игумену и старцам: «Бережно относитесь к нему – этот человек наш свойственник!» С тех пор игумен и братья начали оберегать его».
Как справедливо замечал академик Валентин Лаврентьевич Янин, молодой князь мог опознать незнакомого ему человека по голосу и по глазам только в том случае, если, будучи в сознательном возрасте, часто видел его. Исследователь истории и архитектуры Великого Новгорода архиепископ Макарий (Миролюбов) в 1860-х годах отождествлял святого с младшим сыном князя московского Симеона Гордого – Михаилом. То есть, в этом случае князю Константину Дмитриевичу святой приходился двоюродным дядей.
Янин в 1970-е годы прошлого века опроверг версию архимандрита Макария как несостоятельную и на основании данных Синодика Клопского монастыря 1660 года сделал иной вывод: святой – сын героя Куликовской битвы воеводы Дмитрия Волынского-Боброка, женатого на сестре Дмитрия Донского Анне Ивановне, принявшим схиму с именем Максим. Таким образом, узнанный князем Константином Дмитриевичем «Михайла, Максимов сын» трансформировался в его двоюродного брата. Версия Янина, благодаря его авторитету, была безоговорочно принята в науке, по сути, став «официальной» (впрочем, мы терпеть не можем выражения «официальная наука»).
Однако в 2005-2006 годах историк Анатолий Аркадьевич Турилов – специалист по истории древнерусской и славянской книжности, источниковедению, эпиграфике – в своих работах отметил важный момент, опровергающий версию Янина: в Древней Руси детей не определяли по монашескому и тем более по схимническому имени отца. Вторая версия происхождения Михаила Клопского принадлежит специалисту по генеалогии военно-служилой знати Восточной Европы и святых подвижников XIII-XV веков Андрею Валентиновичу Кузьмину. В начале 2000-х историк высказал мнение, что святой был внуком Дмитрия Волынского-Боброка. То есть у воеводы был сын Максим, у того – сын Михаил, а в родословные росписи Максим с Михаилом не попали, потому что от них не пошла ветвь рода. Однако и эту версию Турилов находит несостоятельной: вряд ли составлявшие в первой половине XVI века родословную Волынских умолчали бы о прославленном к тому времени святом. Наконец, третья версия происхождения Михаила Клопского обоснована самим Анатолием Аркадьевичем Туриловым. По ней новгородский святой – внебрачный (или рожденный в браке, по каким-либо причинам не признанном семьей или церковью) сын князя можайского и белозерского Андрея Дмитриевича, старшего брата Константина Дмитриевича. Турилов обнаружил сведения о том, что Андрей Дмитриевич в крещении получил имя Максим. То есть в описанной в «Житии» сцене «узнавания» Михаила, князь называет его, своего, получается, племянника, по крестильному (возможно, домашнему) имени отца.
Биография Михаила Клопского по исследованиям Турилова выглядит следующим образом. Михаил родился около 1397-1399 года; примерно до 1414-1415 жил с отцом в Москве, затем, возможно, в одном из монастырей; между 1414-м и 1417-м тайно покинул Москву и не позднее 23 июня 1417 года в рубище пришел в Клопский монастырь, где и оставался до своей смерти в 1471 году.
Согласно «Житию» в течение всех лет, проведенных в монастыре, святой (канонизирован в 1547 году) был примером монашеского подвига, обладал даром пророчества и предвидения, обличал пороки сильных мира сего, невзирая ни на что. В 1419 году он дал совет князю Константину Дмитриевичу построить храм в память о его родителях – князе Дмитрии Донском и княгине Евдокии Дмитриевны, прославившейся как преподобная Ефросиния Московская. По приказу князя игумен Клопского монастыря Феодосий пригласил артель новгородских строителей – Климентия, Алексея, Ивана и Александра. Мастера предложили строить храм по образцу Никольской церкви (1364 года) Лядского монастыря, что стоял на берегу Волхова (церковь и монастырь за ветхостью разобраны в XIX веке).
B источниках упоминаются условия договора, заключенного между князем и артелью: задаток 30 рублей, выплата после окончания работ – 100 рублей, питание в монастырской трапезной, снабжение верхней одеждой. В «Житии» говорилось, что камень для церкви возили на ладьях: видимо, с юго-западного побережья Ильменя (в районе знаменитой Коростыни), где были большие залежи ракушечника, популярного в XIV-XV веках строительного материала. А летописные источники сообщали, что церковь была построена всего за 60 дней. Со временем в ней, под спудом, упокоились мощи Михаила Клопского.
Первоначально Клопский монастырь не владел землей в Шелонской пятине, на территории которой располагался. Поэтому братию притесняли новгородские бояре, имевшие здесь земельные наделы. Например, посадник Григорий Кириллович Посахно, крупный землевладелец, запрещал монахам выпас скота и ловлю рыбы в Веряже и «болоте». Во многом эти «междусобные брани» за землю и определили антибоярские настроения в обители: его игумен Феодосий в 1421 году, во время выступления новгородцев против боярской верхушки, даже был избран архиепископом Новгорода (правда, через два года бояре его сместили).
Популярный в народе юродивый Михаил Клопский страстно обличал бояр. В 1470-х годах монастырь, опять-таки, основываясь на противостоянии с боярами, выступал сторонником подчинения Новгорода великому князю московскому. После 1478 года, когда Новгород присоединился к Москве, экономическое положение Клопского монастыря значительно улучшилось: несмотря на конфискацию земель у многих новгородских монастырей, ему, земельные наделы, были, наоборот, пожалованы. Монастырь не стал крупным землевладельцем и богатств не нажил, однако из числа бедных обителей вышел.
Так называемое «золотое время» для монастыря наступило при царе Иване Грозном Известны три его жалованные грамоты обители, но, главное, по его инициативе начинается новое каменное строительство. Обветшавшую Троицкую церковь разбирают и вместо нее с участием казенных средств строят большой собор. Новгородская III летопись сообщает о событии под 1562 годом: «… маиа в 31 день, в Клопском монастыре старую церковь каменную святыя Троицы разобраша, где положены быша мощи преподобного отца нашего Михаила Клопского Чудотворца, и вновь церковь сотвориша и гроб чудотворцов в той церкви устроиша, повелением благочестиваго государя царя и великого князя Иоанна Васильевича всея Руси, а на строение из своей царской казны подал пятьдесят рублев…».
В Новгородской II летописи о том же событии рассказывается под 1569 годом. В писцовой книге за 1581-1582 год упоминается еще одна каменная постройка монастыря – церковь Николая Чудотворца с трапезной.
В 1581 году армия польского короля Стефана Батория захватила Старую Руссу, Ильменское Поозерье и встала близ Новгорода. Монастырь пострадал В 1583 году царь Иоанн Грозный пожаловал монастырю, потерявшему некоторые из своих наделов, часть дворцовых земель в Поозерье, что было довольно необычно – до этого земли у монастырей, наоборот, конфисковывали. Благодаря Ивану Грозному появился и самый ранний образ Михаила Клопского в монументальной живописи: царь выступил заказчиком росписи Троицкого собора в своей Александровской слободе, где святого изобразили на южной грани северо-восточного столба нижнего яруса алтаря. Исследователи связывают приверженность царя местному новгородскому святому с легендой о его принадлежности к великокняжескому роду.
В описи Новгорода 1617 года, сделанной после окончания шведской оккупации, не указаны разрушения монастыря. В описании перечислены каменные храмы, игуменская и братские кельи, изба для слуг, две житницы с запасом хлеба, бобов и гороха, коровий и конюший дворы за оградой, 21 человек проживающих. Между тем архимандрит Макарий (Миролюбов) сообщал в своем «Археологическом описании церковных древностей в Новгороде и его окрестностях» (1860 год): «В 1611 году… монастырь был разорен и сожжен. В этом состоянии он находился около 20 лет». Так или иначе, после освобождения Новгородчины от оккупантов, Клопский монастырь в числе других обителей был причислен к разряду ружных, с выплатой 10 рублей в год. В 1624 году царь Михаил Федорович подтвердил права обители на вотчины в Шелонской и Водской пятинах и на рыбную ловлю в озере Ильмень и реке Веряже; освободил ее от податей и оброков, а монастырских крестьян – от государственных повинностей (кроме выплат ямских денег, поставки стрелецкого хлеба, городского и острожного дела), а также от суда новгородских наместников.
В 1632 году игумен с братией просили царя Михаила Федоровича снабдить монастырь «потребною суммою» на «строение». Царь велел выделить средства на ремонтно-восстановительные работы Новгородскому приказу и сам сделал вклад. Но во второй половине XVII века государственные повинности монастыря возросли: с него брали деньги на жалованье ратным людям, забирали рыбу на «государев обиход» и так далее. По описи монастыря 1695 года видно, что вклады в монастырь делали государственные деятели той эпохи, приближенные, родственники царей из династии Романовых: национальный герой князь Дмитрий Михайлович Пожарский; воевода Иван Михайлович Милославский (руководил Новгородским приказом в 1677-1679 годах), князь Федор Семенович Урусов (воевода в Новгороде в 1683-1684 годах), боярин Илья Данилович Милославский (тесть царя Алексея Михайловича), Михаил Иванович Милославский (служил в Новгороде в 1620-1624 годах), дьяк Разрядного приказа Дмитрий Григорьевич Шубин (воевода в Новгороде в 1669 году), прослуживший 30 лет в Разрядном приказе Иван Афанасьевич Гавренев, основатель города Тамбова, член боярской думы Роман Федорович Боборыкин, князь Михаил Яковлевич Черкасский (стольник, назначенный к восьмилетнему царевичу Петру Алексеевичу; воевода в Новгороде в 1685 году).
До наших дней дошли изображения Клопского монастыря, сделанные в 1660-х годах. Первое сделал в 1661-1662 году художник из свиты барона Августина Мейерберга, проезжавшего через новгородские земли в составе австрийского посольства в Москву, к царю Алексею Михайловичу. Художник зарисовал монастырь со стороны озера Ильмень: два каменных храма, деревянные постройки с соломенными покрытиями или тесовыми кровлями, конная мельница (многоугольная с шатровым завершением бревенчатая постройка), тыновая ограда.
Второе изображение принадлежит Николаасу Витсену – нидерландскому политику, предпринимателю, картографу, автору первой европейской подробной карты Сибири, бургомистру Амстердама (1682-1706 годы). В 1664-1665 годах Витсен впервые посетил Русское государство в составе нидерландского посольства, направляющегося в Москву. Клопский монастырь привлек его внимание по дороге от Пскова. На рисунке видны две церкви и колокольня между ними, причем западный фасад Троицкого собора изображен с трехщипцовым завершением. Интересна судьба этого рисунка: он вместе с зарисовками Печор, Пскова, Новгорода, Торжка, Твери, Москвы, а также некоторых монастырей и мест оставался неизвестным долгое время. В 1737 году одиннадцать листов «русских» зарисовок попали в отдел картографии Австрийской Национальной библиотеки в Вене. И лишь в 1995 году библиотека дала разрешение опубликовать девять из этих листов доктору исторических наук, археологу, исследователю культуры и архитектуры Древней Руси Анатолию Николаевичу Кирпичникову. Третий вид монастыря – с северной стороны, от безымянного ручья подмонастырской слободы – был запечатлен уже на рубеже XVII-XVIII веков неизвестным автором фресковой росписи на южной стене диаконника Троицкого собора. Интересны изображения монастырской ограды (деревянной, рубленной в «тарасы», либо каменной, крытой на два ската тесом) с башнями, восточных Святых ворот, увенчанных четырехскатной, напоминающей шатер, кровлей.
До 1764 года Клопский монастырь сохранял за собой земельные владения в Шехонской и Водской пятинах, а в Новгороде даже имел подворье. Он существовал за счет денежного и натурального (продукты питания и строительные материалы) оброков с крестьянских дворов, а также благодаря ведению собственного хозяйства: обители принадлежали конюший и коровий дворы, фруктовый сад, огород, сенные покосы, небольшой участок пахотной земли. В монастыре также были собственные мастера: плотники, столяры, резчики, иконописцы.
После секуляризации церковных владений монастырь был записан в третий класс и «…стал получать из казны годовые выплаты в размере 423 рублей 78 коп».
В 1804-1817 годах архитектурный ансамбль Клопского монастыря подвергся кардинальной перестройке: была разобрана колокольня XVI века, к новой пристроили новый же братский корпус; Троицкий собор и Никольский храм с трапезной реконструировали. К концу XIX века монастырский ансамбль приобрел классические и неоклассические черты. В процессе ремонтных работ были допущены некоторые упрощение и примитивизация архитектурных форм (уничтожен декор главного фасаде братского корпуса, изменено завершения Никольской церкви, несоразмерно изменен масштаб новых башенок ограды), что снизило художественный уровень монастырских строений.
К 1840-м годам монастырь оказался «в весьма скудном положении»: пахотной земли не было, покосов хватало только на корм домашнего скота, а от рыбной ловли доход составлял только 33 рубля в год. Значительной статьей дохода стали денежные вклады и пожертвования частных лиц, в основном петербургских и московских купцов, новгородских помещиков, мещан.
В книге Николая Ивановича Оловянишникова «История колоколов и колокололитейное искусство» (1912 год) упоминаются древние колокола обители. «В Клопском монастыре сохранился немецкий колокол в 50 пудов с надписью готическим шрифтом: «Kleiman aus Lubeck hat mich gegossen, aus dem Feur bin ich feflossen. Anno 1647» т.е. «Клейман из Любека лил меня, из огня разом я вылился 1647 года». Месяц и число прочитать довольно затруднительно, потому что слова находятся в пролете наружу, где повешен колокол. Другая надпись вырезана пониже первой и после нее спустя семь лет. Она начинается «лета 7152 (1653) ноября 29 день при царе государе и в. князе Алексее Михайловиче», крое того, можно читать: «при патриархе Никоне и при Новгородском Макарии митрополите дал сий колокол весов в 50 пуд в Клопский монастырь Живоначальныя Троицы и чудотворцу Михаилу государь дворянин Иван Лукич Ланежский». На колокольне … было 7 колоколов, из коих большой благовестник в 47 пуд, «дача Ивана Милославского», и часы боевые «без перечасья». В Клопском же монастыре находятся два колокола XVI века, из коих один в 15, а другой в 9 пудов с одинаковой надписью: «лето 7039 (1531) лит колокол сей вообитель Живонаначальныя Троицы и чюдотворца Николы и к Покрову Святыя Богородицы и Святителю Михаилу, при благоверном великом князи Василии Ивановичи всея Руси, при архиепискупе Великаго Новаграда и Пскова владыке Макарьи и при игумене Иеве».
Клопский монастырь постепенно клонился к упадку, численность братии в нем упала до десяти человек. Поэтому в 1913 году определением Святейшего Синод он был превращен в женский, с таким числом сестер, какое обитель в состоянии содержать на свои средства. Бывшую же братию мужской обители расселили по другим новгородским монастырям. После революции, в марте 1920 года, монастырь закрыли, а все его постройки (кроме храмов) и 37 трудоспособных насельниц поступили в ведение Отдела труда и социального обеспечения. Десяти сестрам разрешили проживать на территории монастыря «для обслуживания храмов», оставленных на содержании прихожан Клопской Слободы и близлежащих деревень. Постепенно местные жители разобрали на кирпич часть протяженного корпуса, примыкающего к Никольской церкви, в подвале которой колхоз «Красный сеятель» хранил зерно. В 1932 году власти расторгли договор с коллективом верующих на пользование Троицким собором, в котором все еще совершались богослужения: поводом послужили акт неудовлетворительного технического состояния здания и неуплата высокого страхового налога. Троицкий собор и Никольскую церковь решили разобрать. Однако ученые и музейные работники не допустили сноса, благодаря их усилиям Троицкий собор в 1934 году был признан памятником архитектуры высшей категории, а Никольская церковь – первой категории.
Клопский монастырь не избежал сильных повреждений в период Великой Отечественной войны. И если разрушение Троицкого собора удалось приостановить во время реставрационных работ середины 1960-х годов и 1980-х годов, то обветшавшие Никольская церковь с трапезной палатой, колокольня, братские кельи превратились в руины. В 2005 году монастырь передали Новгородской епархии. В ноябре 2007 года решением Священного Синода Клопский монастырь был возрожден как мужской.
Троицкий собор
Первый каменный Троицкий собор монастыря был выстроен в 1419 году. Даты возведения второго каменного собора, указанные в Новгородской II летописи и Новгородской III летописи не совпадают. Традиционно исследователи опираются на данные Новгородской III летописи, в которой под 1569 годом сообщалось, что повелением Ивана Грозного старый храм был разобран и заложен новый. Во время археологических раскопок 1988-1989 годов выяснилось, что при строительстве собора XVI века кладка собора начала XV века была почти полностью выбрана вместе с фундаментами. Археологам удалось зафиксировать лишь два небольших фрагмента кладки первого собора: в восточной части центрального нефа, на глубине 1,15-1,2 м от современного пола (скорее всего, это остаток внутренней опоры храма), а также в восточной части южного нефа. Летопись также отмечала наличие в храме 1419 года подцерковья, подклета – объема, получившего распространение в новгородском храмовом строительстве лишь со второй половины XV века. Проверка средствами архитектурной археологии показала, что у церкви действительно была такая новаторская и редкая для эпохи особенность, как подцерковье.
В архитектуре Троицкого собора XVI века практически отсутствовали черты традиционного новгородского стиля. Его четырехстолпный с тремя апсидами основной объем – «краткая редакция» Спасо-Преображенского собора Хутынского монастыря, в облике которого прослеживались мотивы архитектуры Успенского и Архангельского собора Московского Кремля и Успенского собора в Ростове. Своеобразными чертами объемной композиции Троицкого собора Клопского монастыря стали паперть (галерея) во всю ширину западного фасада; пять приделов: по два с севера и юга (во имя Иоанна Лествичника, Федора Стратилата, Покрова и Усекновения главы Иоанна Предтечи), а пятый во имя Михаила Клопского находился в дьяконнике, где под спудом поместили каменный саркофаг с мощами преподобного (обнаружен археологами, не вскрывался); нехарактерная для Новгорода шатровая колокольня в юго-западной части здания; трехглавое завершение основного объема. В тезоименитстве приделов исследователи видят стремление Ивана Грозного снискать небесное покровительство себе и своим сыновьям Ивану и Федору, обозначить круг молитвенных тем, связанных с обращением к Троице, Богоматери, Иоанну Предтече и местному чудотворцу.
В писцовой книге за 1582 год говорилось, что новый Троицкий собор стоит в Клопском монастыре неосвященным. Есть две версии такого положения дел: первая – строительство собора не успели завершить до нашествия войск Батория; вторая – выстроенный и освященный собор осквернили при захвате монастыря и его переосвящали позже.
Собор неоднократно подвергался реконструкциям. Его облик после перестройки 1632-1641 годов (после шведской оккупации) хорошо виден на рисунке Мейерберга.
Об изменениях в архитектуре собора к началу XVIII века можно судить по изображению монастыря на южной стене диаконника: например, характерные для архитектуры петровского времени наличники указывают на растеску окон. Самой кардинальной стала перестройка собора начала XIX века, значительно исказившая его облик.
В годы Великой Отечественной войны собор получил значительные повреждения, его состояние постоянно ухудшалось: стенах образовывались большие вертикальные трещины, из-за протечек кровли интенсивно разрушалась живопись внутри. В 1963-1965 году был осуществлен комплекс реставрационных работ с фрагментарной реставрацией.
По существу эти работы – с демонтажом поздних пристроек, археологическими обмерами отдельных архитектурных элементов, графической реконструкцией на первоначальный период – заново открыли конструктивную основу памятника XVI века. Однако из-за отсутствия финансирования и труднодоступности памятника дальнейшие работы свелись в основном к периодическим вычинкам временной крыши и эпизодическому противоаварийному укреплению живописи. Поэтому в 1980-е годы собор понес новые утраты.
В 1985-1992 годах после комплексных научных исследований и архитектурно-археологических обмеров были разработаны несколько вариантов реставрации собора. В 1989 году были реставрированы главы, частично – декор барабанов и четверика, установлены кресты, над храмом устроена временная кровля, южную галерею покрыли листовой медью (которая вскоре была похищена). В 2002 году на заседании архитектурной секции федерального научно-методического совета Министерства культуры РФ был принят тот из вариантов реставрации храма 1992 года, что предусматривал консервацию здания в формах XIX века с восстановлением в первоначальном виде лишь некоторых деталей.
После 2002 года удалось обнаружить дополнительные следы сводов разобранных в свое время первоначальных приделов и колокольни. Снова возникли два варианта проекта реставрации. Первый: консервация основного объема с сохранением форм XIX века с восстановлением приделов и колокольни в формах XVI века. Второй: реставрация памятника в первоначальных формах. В итоге был утвержден второй. К 2012 году были восстановлены первые ярусы колокольни и южные приделы собора. В 2018-2019 годах специалисты восстановили дверные и оконные проемы, отремонтировал кровлю и своды в южном приделе храма. Храм продолжает реставрироваться.
Никольская церковь с трапезной палатой
Точная дата возведения каменной церкви во имя Святого Николая чудотворца с трапезной палатой неизвестна. Впервые она упоминается в писцовой книге 1581-1582 годов, исследователи же определяют период ее постройки между 1530-1570-ми годами.
Объемно-пространственная композиция здания характерна для новгородских трапезных XVI века: к высокому четверику церкви с запада примыкает пониженная и более широкая двухэтажная одностолпная трапезная палата.
Церковь неоднократно перестраивалась в то же время, что и Троицкий собор. Западная часть протяженного корпуса была разобрана в 1930-х годах. Во время Великой Отечественной войны здание лишилось купольного завершения, над трапезной палатой сгорела кровля, были проломлены своды, частично обрушились своды. В последующие годы памятник практически превратился в руину: в 1960-е рухнул свод трапезной, в 1683 году – западная стена.
От XVI века на фасадах остались: первоначальные оконные проемы в глубоких нишах на южной стене и в нижней части апсиды; нишки с килевидным завершением на лопатках южного фасада церкви и трапезной; декор в виде сдвоенных арочек с гирькой в центре на фасадах церкви и в восточном прясле трапезной; половина круглой профилированной ниши на второй с востока лопатке. Форма изначального завершения храма остается неизвестной. Гипотетична конструкция западного объема с крыльцом, который исследователи относят к XVI веку.
Начало натурного исследования памятника было положено в 1960-е годы. В 2005-м начался новый этап научно-исследовательских и обмерных работ, разработки проектной документации. Для графической реконструкции памятника в формах XVI века был тщательно изучен его ближайший аналог – Покровская церковь Александро-Свирского монастыря. Сходство исследователи отмечали в плане, объемно-пространственной композиции, построении архитектурных форм, декоративном оформлении фасадов.
Колокольня
Надвратная колокольня на восточной линии монастырской застройки, объединенная с братскими кельями, возведена в 1804-1805 годах вместо разобранной колокольни XVI века, примыкавшей к Троицкому собору.
Раннеклассический декор здания, несколько архаичный для начала XIX века, характеризовал творческую манеру архитектора Василия Семеновича Поливанова. (Поливанов – вольноотпущенный крепостной графов Головкиных; ученик архитектора Петра Романовича Никитина, стоявшего у начала русского градостроения эпохи классицизма; первый в истории Новгорода губернский архитектор, проработавший в этой должности 25 лет). Из старой колокольни на новую перенесли колокола, древнейшие из которых описаны у Оловянишникова. В 1930-х годах был разобран третий ярус, постепенно постройка пришла в руинизированное состояние. Сейчас, как и весь монастырь, находится в стадии реставрации.
Братский корпус
Одноэтажный братский корпус построен около 1805-1807 годов, примыкает с юга к колокольне, образуя с ней единую линию застройки, обращенную к реке Веряже. Как и колокольня, выстроен в традициях раннего классицизма. Долго пребывал в руинизированном состоянии, его реставрация завершена в 2009 году.
Текст: Александра Шапиро
Литература
Герасим (Гайдуков). Краткое описание новгородского третьеклассного мужского Троицкого монастыря. М.,1815
Макарий (Миролюбов). Археологическое описание церковных древностей в Новгороде и его окрестностях. М., 1860
Альбом Мейерберга. Виды и бытовые картины России XVII века. М. 1903
Повести ο житии Михаила Клопского. Подгот. текстов и статья Л.А. Дмитриева. М.; Л., 1958.
Изборник (Сборник произведений литературы Древней Руси). М., 1969
Янин В.Л. К вопросу о происхождении Михаила Клопского // Археографический ежегодник за 1978 год. М., 1979
Янин В. Л. Опись Новгорода 1617 г. // Памятники Отечественной истории. Ч. 1. М., 1984.
Кирпичников А. Н. Россия XVII в. в рисунках и описаниях голландского путешественника Николааса Витсена. СПб.: Славия-Интербук, 1996.
Булкин В.А., Прудников О.А. О Троицком соборе Клопского монастыря. «София», № 2, 1999
Кузьмин А.В. Родословная князя Димитрия Михайловича Боброка Волынского // Дмитрий донской и эпоха возрождения Руси. Тула, 2001
Турилов А.А. К биографии и генеалогии Михаила Клопского //Средневековая Русь. Вып.6. М., 2006
Секретарь Л. А. Эволюция архитектурного ансамбля Троицкого Клопского монастыря с XV века до настоящего времени // Ежегодник НГОМЗ, 2006.В. Новгород, 2007
Кузьмин А.В. Князь Дмитрий Иванович Боброк и род Волынских в XIV-середине XV в. // Вестник общества исследователей Древней Руси за 2000 г. М., 2009
Секретарь Л.А. Монастыри Великого Новгорода и окрестностей. М., 2011
Литвина А.Ф., Успенский Ф.Б. Выбор имени у русских князей в X-XVI веках. Династическая история сквозь призму антропонимики. М., 2006
Предыдущие выпуски проекта:
Выпуск 1: Софийский собор
Выпуск 2: храм Бориса и Глеба в Плотниках
Выпуск 3: Николо-Вяжищский монастырь
Выпуск 4: храм Святого Мины в Старой Руссе
Выпуск 5: храм Рождества Христова на кладбище
Выпуск 6: храм Ильи на Славне
Выпуск 7: храмы на Городище
Выпуск 8: храм Николы на Липне
Выпуск 9: храм Жен Мироносиц на Торгу
Выпуск 10: храмы Сыркова монастыря
Выпуск 11: фундаменты храма Пантелеймонова монастыря
Выпуск 12: церкви Георгия и Благовещения в Старой Руссе
Выпуск 13: церковь Сергия Радонежского в Детинце
Выпуск 14: церковь Федора Стратилата на Щиркове улице
Выпуск 15: башня Кокуй Новгородского Детинца
Выпуск 16: Николо-Косинский монастырь под Старой Руссой
Выпуск 17: церковь Власия на Волосовой улице